В журнале «МИТ-инфо» опубликована рецензия на спектакль Камерного театра «Дядя Ваня».

Журнал «МИТ-инфо» – издание Российского центра Международного института театра. Выпускается на двух языках (русском и английском) в целях международного сотрудничества в области театра.

Театральный критик Светлана Полякова, посмотревшая спектакль «Дядя Ваня» на фестивале «Золотая Маска», написала о нем рецензию, которую мы приводим ниже.

Лагерь дачного режима

Одним из главных номинантов «Золотой маски» 2017 года стал спектакль Воронежского Камерного театра «Дядя Ваня» в постановке его худрука Михаила Бычкова. По версии режиссёра в чеховской пьесе зеркально отразилась жизнь советских людей времён брежневского застоя – безмятежная и несвободная, породившая «поколение дворников и сторожей» – интеллектуалов, сбегавших во внутреннюю эмиграцию от тотальной нерентабельности социальной системы. А актёрский ансамбль просто очаровал мастерским балансированием между «типичным представительством» эпохи и подлинным теплом человеческого присутствия.

Колючая проволока вокруг лагерного барака украшена весёлой гирляндой фонариков (художник Николай Симонов). За оградой этого «вольера» – заповедник, обозначенный неожиданно возникающими в глубине сцены фанерными оленями (цитата из культового фильма конца 1960‑х «Король-олень» и иллюстрация к шлягеру 1970‑х «Беловежская Пуща», которая вошла в саундтрек спектакля). Заповедная зона систематически уничтожается – пол в бараке сложился из густо посаженных пеньков, а по соседству работает деревоперерабатывающая фабрика (откуда и приходит человек за доктором, весь в стружке). Нары, лампочки без абажуров, титан, заменяющий самовар, – убогий интерьер превращён обитателями в подобие советской провинциальной «загородной резиденции»: душевая со ржавым баком скрыта за занавесочкой, из заедающего проигрывателя звучит популярная в 1960‑х «Цыганочка», нары завалены подушками, на столе эмалированная посуда и банки с заготовками. Дачники одеты в донашиваемое.

Пламенная пенсионерка Войницкая (Татьяна Сезоненко), из тех, кто по сей день боготворит власть, которая её обирает, ряжена в спортивные штаны-эластик с лампасами, чужой полосатый пиджак не в цвет и в берет, скрывающий неухоженность куафюры. Телегин (Андрей Мирошников) – бывший вояка Вафля (в устах человека присяги самым естественным образом звучит бессмертная фраза про измену жене и Отечеству) – в застиранной военной форме без погон, уже не по размеру тесной. Нянька (Татьяна Чернявская) в синем халате и тряпице, повязанной на затылке, как у нянечки в больнице, постоянно наливает тоскующим персонажам в качестве лекарства совсем не чай. Дядя Ваня (Камиль Тукаев), жовиальный обаятельный шалопай, носит штормовку каэспэшника и даёт волю шаловливым рукам, недвусмысленно домогаясь Елены (Надежда Азоркина-Васильева специально приезжает из Москвы играть в этом спектакле) – женщины в отсутствие секса, которого в СССР, как говорят, не было. Под норковой шубкой она обнаруживает купальник (подобно Светлане Светличной, сбрасывающей халатик в «Бриллиантовой руке»), её фраза «Не смотрите на меня так, я этого не люблю» после танца перед Войницким – провокация, её игра на трубе и массаж – на грани мастурбации. От этого зрелища отворачивается супруг-профессор (Юрий Овчинников), облачённый в советский дефицит: бархатный пиджак, артистический шейный платок и явно импортный плащ а-ля член Союза писателей, понимай: работник идеологического фронта.

Дядя Ваня безынициативен, мало зарабатывает, вместе с племянницей обречённо выжимает копейки из убыточного хозяйства. Советский, но всё же интеллигент, осознавший ложность идеологии, которой служил. Поэтому он так тянется к Астрову (Андрей Новиков), который трудится во имя подлинной идеи: прожекты доктора по сохранению лесов делают его в этом контексте диссидентом. Говоря об удушливости атмосферы в доме профессора, Астров имеет в виду несвободу, а Сонино «Не давайте пить дяде!» звучит как «Не заражайте его идеями!». Попытки такого доктора «лечить» профессора обречены – врач и пациент идеологически несовместимы.

На фоне прочих жертв тоталитаризма только «некрасивая», хрупкая Соня (Татьяна Бабенкова) сумела сохранить цельность личности. Она добра, великодушна, терпелива. На простые христианские добродетели не повлияли ни идеи отца-профессора, ни мечты о красивой жизни, как бы самозабвенно она ни танцевала под заграничную музыку. А её призыв «Надо быть милосердным!» обращён, кажется, прежде всего к сегодняшним серебряковым – идеологам уничтожения.

Заезженная пластинка бесконечно наяривает мелодию Пахмутовой «Надежда» в какой-то макабрической интерпретации. Дутый властитель умов призывает: «Надо дело делать!» И дядя Ваня с Соней снова примутся за бессмысленную работу, которая служит им нравственной анестезией, заменяет смыслы, сублимирует жизнь. В ожидании неба в алмазах – под монотонно прокручивающуюся на проигрывателе фразу из любимого с детства фильма «Про Красную Шапочку»: «Если долго-долго-долго…» Природа в образе фантомных оленей смотрит на них пустыми глазницами…

Автор текста: Светлана Полякова. Источник: МИТ-инфо. Читать оригинал.